Концепция "столкновения цивилизаций" С. Хантингтона - это новая парадигма для теоретического исследования и прогнозирования миропорядка на рубеже XX-XXI вв. Ее выдвижением американский ученый бросил вызов многим устоявшимся представлениям о характере происходящих и потенциальных глобальных и региональных противостояний. Это едва ли не самая крупная из представленных за последнее время научная концепция, в которой дана новая общая картина мира.
Геополитические идеи ученого сразу же вызвали мощную волну научных дискуссий. Разумеется, первые полемические отклики касались прежде всего частных аспектов новой, концепции: критики цивилизационного подхода Хантингтона вряд ли смогли оперативно выдвинуть альтернативную модель столь же высокого научного уровня. Видимо, они это и не ставили своей целью. Не так уж много убедительных аргументов было собрано в пользу нынешнего понимания состояния и перспектив мировой политики, которое, вполне вероятно, после выступления Хантингтона может получить эпитет "традиционного".
106
Убедительнее всего полемизировать с концепцией "столкновения цивилизаций" (и это понимает сам Хантингтон) было бы с помощью выдвижения иной целостной теории, альтернативной не только его идеям, но и устаревшей парадигме "холодной войны", которую, по его мнению, "драматические события последнего пятилетия превратили в достояние интеллектуальной истории". Однако отдельные аспекты концепции Хантингтона вызывают критические вопросы.
Цивилизации существуют испокон века. Почему же только сейчас они бросают вызов мировому порядку? Хотя их роль и влияние действительно меняются, но оценка этих изменений зависит от позиции исследователя. И цель цивилизационной модели - прежде всего привлечь внимание западной общественности к тому, как все это воспринимается в мире.
При составлении этой модели Хантингтон прибег к помощи методологии, которую еще в 40-х годах ее использовал А. Тойнби. На взгляд Хантингтона, парадигма единого мира, где существует или в ближайшее время возникнет универсальная цивилизация, нереальна. Очевидно, что люди ныне обладают, как и обладали в течение тысячелетий, общими чертами, которые отличают их от других существ. Эти черты всегда были совместимы с существованием множества разных культур. Довод о том, что сейчас появляется универсальная культура или цивилизация, принимает разнообразные формы, но ни одна из них не выдерживает даже беглого анализа, поскольку только всемирная власть способна создать всемирную цивилизацию, как в свое время римское могущество породило почти универсальную цивилизацию, но только в ограниченных пределах древнего мира.
Как бы то ни было, но версия новой парадигмы теоретического осмысления и прогнозирования мирового порядка на рубеже третьего тысячелетия предложена научному, политическому и информационному сообществу. Отечественные оппоненты С. Хантингтона А.С. Панарин и Е.Б. Рашковский отмечают, что тезис о грядущем конфликте цивилизаций скорее постулируется, нежели обосновывается. Возникает вопрос: почему же цивилизационные конфронтации не имели места раньше, допустим, пятьдесят или сто лет назад? Речь может идти о возрастающем значении мировых цивилизаций в продолжающемся и чрезвычайно неравномерном всемирном процессе модернизации.
107
Лидером мировой модернизации по-прежнему является западный регион. Он уже вступил в постиндустриальную фазу. Тем не менее в западном типе общества накапливаются серьезные проблемы. Это и экология, и гипертрофированный культ потребления, и растущая примитивизация жизни в рамках массовой культуры и многое другое. В незападных обществах на цивилизационный фактор ложится еще бульшая нагрузка, ибо в странах запоздалой модернизации многое зависит оттого, насколько традиционные цивилизации и культуры способны в относительно короткий срок адаптироваться к изменениям, отобрать в самих себе современные ценности и ориентации.
И, наконец, еще один вопрос: как же все-таки связана цивилизационная парадигма (идея плюрализма цивилизаций) с формационной парадигмой? Под последней имеется в виду любая концепция, признающая последовательность восходящих ступеней исторического развития. Иначе говоря, каким образом могут быть связаны пророчества Хантингтона с концепцией перехода от индустриального общества к постиндустриальному, информационному? Можно ли утверждать, что техноцентричная фаза сменяется культуроцентричной, что все теперь будет определяться изменениями в культуре?
Современный человек существует в двух измерениях, он, по словам А.С. Панарина, гетерогенное образование. С одной стороны, это "почвенный" человек, носитель своей культуры и традиции, а с другой стороны, любой современный человек несет в себе мировые импульсы, импульсы всеобщего духовного производства, т.е. выступает как всемирно-исторический индивид. Каждый из нас включает эти две "половины": первая - это человек своей культуры, и вторая - всемирно-исторический человек.
Е.Б. Рашковский отмечает эвристическую ценность трех моментов в статье Хантингтона. Во-первых, действительно, к настоящему времени прежние лидерские идеологии в мире истощены. Во-вторых, истощение идеологий приводит к высвобождению огромных социопсихологических энергий или, точнее, того неистовства, которое прежде формировалось и структурировалось идеологиями. В-третьих, в современном мире происходит формирование особо напряженных узлов.
Цивилизация есть вполне оправданная, хотя и условная, единица трактовки истории, некий условный теоретический
108
конструкт. Но этот конструкт Хантингтон выдает за безусловную эмпирическую реальность. Хантингтон насчитывает в современном мире семь или восемь цивилизаций, разломы между которыми и образуют, по мнению ученого, зоны будущих конфликтов.
* * *
Выдвинув концепцию "столкновения цивилизаций", С. Хантингтон спорит с Ф. Фукуямой, который выступил с концепцией "конца истории". В обеих работах, по мнению отечественного ученого В.Л. Цымбурского, прозрачны знаки времени: спорящие идеологии состязаются в оспаривании классического имиджа "открытого общества". Оба, можно сказать, закладывают мины сразу и под Поппера, и под Шпенглера с его идеей о "безграничности" устремлений романо-германства. Фукуяма опровергает открытость своей цивилизации будущему, славя либерализм без альтернатив, который выпал из истории и нуждается в ней не больше левистросовских индейцев. С. Хантингтон же опровергает ее осмополитическую открытость осваиваемому ею миру, призывая Евро-Атлантику на вершине ее могущества признать неуниверсальность своих ценностей, вобрать в свои структуры культурно близкие себе народы и защищать эти ценности остальных именно как свои, а не как всемирные.
109
