Истории угодно было распорядиться так, что долгое время в мире господствовали белые. Сверхдержавы, экономические гиганты располагаются главным образом в Северном полушарии и в основном населены или управляются белыми. И все же контроль белых над значительными частями Земли является сравнительно недавно сложившейся ситуацией. Начало ее формирования отстоит от нас на 300-400 лет. Тогда европейцы двинулись за рамки собственного континента, открыли Новый Свет, быстро покорили индейцев и захватили как Северную, так и Южную Америку. Они освоили торговый путь в Индию, не затронув ислам, который господствовал в Средиземноморье, продолжили колонизацию азиатского и африканского материков.
Для формирования идеологии и движения негритянского расизма критическим периодом стали 50-е годы прошлого столетия. Сторонники этого движения утверждали, что негры не должны считать себя гражданами Америки и быть лояльными
196
по отношению к ней. В ряде книг вся мировая история с библейских времен пересматривалась с позиций негритянского национализма. К негритянской расе относили все высокоцивилизованные народности древнего мира - египтян, вавилонян, финикийцев. Высказывались предположения, что негры были в числе предков Иисуса Христа. К великим представителям негритянской расы причислялись Платон, Цезарь, Августин Блаженный и многие другие.
При разработке и развитии негритянского расизма широко использовались труды американского идеолога Э. Блайдена (1832-1912). В своих работах он занимался типологией негритянской расы, пытался очертить негритянский национальный характер. Он противопоставлял миролюбие негров и агрессивность европейцев, находил, что по сравнению с европейцами негры меньше заражены индивидуализмом, больше нацелены на сотрудничество и религиозность. Немалую роль сыграли и работы американского политика А. Краммела (1819-1898), защищавшего идею единства негритянской расы. Панафриканизм занимал центральное место в его работах.
Однако важно проводить различие между опытом сравнительного анализа культур и собственно идеологическим истолкованием такого анализа Обоснование самобытности расы далеко не всегда приводит к идее расистской культуры. Огромную роль в оформлении афро- и азиоцентризма сыграло наследие немецкого исследователя Лео Фробениуса (1873-1938), который характеризовал культуры Востока и Запада как полярные типы. Восточным культурам, по его мнению, присуши "пещерное чувство", неподвижность, идея судьбы. Европейским культурам свойственны идеи личности и свободы, динамичность, "чувство дали".
Идея сравнительного анализа культуры и типология Фробениуса оказалась прогностической для шпенглеровского разделения "аполлоновской" и "фаустовской" культур. Напомним, что и Н.А. Бердяев размышлял о "женственности" русской и "мужественности" германской культур. Это созвучно тому, как Фробениус сопоставлял мужские и женские культуры. Однако эти культурфилософские экспертизы были использованы для обоснования верховенства, особенности и мессианства неевропейских культур. Ведь именно в Западной Германии Фробениус искал древнее наследие Атлантиды. Он создал сложную мозаику самобытных африканских культур.
197
Идею уникальности африканской культуры заимствовал у Фробениуса видный идеолог негритюда Леопольд Седар Сенгор. Разум африканского негра интуитивен, поскольку он нацелен на соучастие к другому человеку. Эмоциональное отношение к миру как раз и определяет все культурные ценности африканского негра - социальные структуры, искусство и литературу, религию.
Концепция самобытности и самоценности африканцев, развившаяся на рубеже 50-60-х годов, выявляет культурный потенциал расы и в этом значении не может быть иллюстрацией расистской культуры. Речь идет о принципиальном различии между европейцем и африканцем в видении, чувствовании мира. Европеец живет разумом, африканец - чувством, европеец - логикой, африканец - ритмом, европеец - расчетом, африканец - слиянием (растворением), европеец - потреблением ("пожиранием"), африканец - сопереживанием (уподоблением), европеец - плотским, африканец - духовным, европеец - земным (заземленным), африканец - космическим (возвышенным).
Как видим, после Второй мировой войны еще одна сила вошла в историю и стала угрожать устойчивости европейской культуры. Народы Востока, цветные расы обнаружили желание быть активной силой истории. Колониальные системы рухнули. Обнаружил себя афроцентризм. Заявили о себе сначала арабский национализм, а затем и исламский фундаментализм.
Будучи специфической мировоззренческой установкой, афроцентризм направлен на ценностное возвышение африканской культуры. Он получил распространение после крушения колониальной системы в виде своеобразного учения негритюда, обосновывающего всевластие негритянской расы. Идеологи негритюда утверждали, что многовековое господство Европы, европоцентристские установки должны смениться верховенством Африки. В разработке афроцентризма существенная роль принадлежит прежде всего создателю теории негритюда философу, поэту и эссеисту из Сенегала Лео Сенгору. Основные его работы по философии афроцентризма - "Дух цивилизации и законы африканской культуры" (1956), "Негритюд и германизм" (1965), "Негро-африканская эстетика" (1964). Отдельные вопросы афроцентризма освещаются в работах таких африканских ученых, как Жозефо Ки-Зербо (Буркина-Фасо), Энгельберт Мвенга (Камерун), Ола Балагу и Экпо Эйо (Нигерия).
198
Огромное место в философии афроцентризма занимает проблема специфики собственно африканской культурной практики. Говоря о психологии африканского негра, Сенгор отмечал, что он - дитя природы. Африканский негр, по его словам, будь то крестьянин, рыбак, охотник или пастух, живет на лоне природы, вне земли и в то же время с ней, вступая в доверительные отношения с деревьями, животными и всеми элементами, подчиняясь суточным и сезонным ритмам. Африканский негр открывает все свои органы чувств и готов к приему любого импульса, вплоть до глубинных волн природы, не ставя между субъектом и объектом какого бы то ни было экрана (не говоря уже о реле и трансформаторах).
Приверженцы афроцентризма, отмечая специфику негритянской культуры, показывали, что для негра на первом месте всегда форма и цвет, звук и ритм, запах и прикосновение. Такое мироощущение противопоставляется западному, рационалистическому. Психологические и художнические интуиции негро-африканской культурологии подхватывались и европейским сознанием. Так, Ж.П. Сартр в "Черном Орфее" противопоставляет черного крестьянина белому инженеру. По мнению Л. Сенгора, именно отношение к объекту - к внешнему миру, к "другому" характеризует прежде всего специфическую культуру народа.
Однако нередко теоретики афроцентризма, уходя от объективности, разрабатывали модель европейского человека как сугубо отрицательную, в ценностном отношении несоизмеримую с африканской. По словам Сенгора, белый человек являет собой (или, по крайней мере, являл - со времен Аристотеля и до "бестолкового девятнадцатого века") объективный разум. Как человек действия, воин, хищник, европеец прежде всего отделяет себя от объекта. Он держит объект на расстоянии, обездвиживает его вне времени и в некотором смысле вне пространства, фиксирует и убивает его. Вооружившись точными инструментами, он безжалостно расчленяет объект, чтобы провести фактический анализ. Образованный, но движимый лишь практическими соображениями, белый европеец, убив "другого", использует его для практических целей: он воспринимает его как средство. Именно эта страсть к разрушению в конечном счете может стать источником многих бед европейцев в будущем.
Образ африканского негра выглядит иначе. Он как бы заперт в своей черной коже; живет в первозданной ночи и прежде
199
всего не отделяет себя от объекта: от дерева или камня, человека или зверя, явления природы или общества. Негр не держит объект на расстоянии, не подвергает его анализу. Получив впечатление, он берет живой объект в ладони, как слепец, вовсе не стремясь зафиксировать его или убить. Он вертит его в чутких пальцах так и этак, ощупывает его, ощущает. Африканский негр, как и те твари, которые были созданы на третий день творения, представляет собой чистое сенсорное поле. Он познает "другого" на субъективном уровне, самыми кончиками усиков, если взять для сравнения насекомых. В этот миг движение эмоций захватывает его до глубины души и уносит центробежным потоком от субъекта к объекту по волнам, которые порождает этот "другой".
С точки зрения Сенгора, африканский негр более точно, нежели европеец, реагирует на возбуждение, идущее от объекта. Он отдается его ритму. Такое плотское чувство ритма, чувство движения, формы и цвета составляет одну из его главных особенностей. Ибо ритм есть самая суть энергии. Именно ритм лежит в основе подражания, играющего столь важную роль в "созидательной", или "творческой", деятельности человека: в памяти, искусстве, языке.
Рисуя образ африканской культуры, Сенгор писал, что именно космический ритм со свойственными ему вариациями и модуляциями задает объект, именно этот ритм вызывает приятное ощущение в нервных клетках, именно на него человек реагирует поведением. Если же этот ритм нарушается и объект задает диссонирующий ритм, то возникает оборонительная реакция. При отсутствии ритма, или если он становится неестественным, что, по мнению Сенгора, характерно для грегорианского хорала, а зачастую и для европейской музыки, то африканский негр все равно реагирует, предлагая свой собственный ритм, ибо без ритма для него нет музыки, нет танца.
Как подметили ученые, ритм музыки и танца трансформируется мозгом в меньшей степени, чем любой другой ритм. Причину этого Сенгор видел в том, что музыкальные и танцевальные ритмы больше согласуются с физиологическими ритмами. Чувствительность, а еще точнее духовность, коренится, по мнению Сенгора, в самой природе негра.
Если для европейца характерно декартовское "Я мыслю, следовательно, я существую", то для негра, согласно Сенгору,
200
свойственно иное: "Я чувствую "другого", я танцую, я существую". В отличие от Декарта, африканскому негру для осознания того, что он существует, требуется не "словесная принадлежность", а объектное дополнение. Танцевать - значит открывать и воссоздавать, отождествлять себя с жизненными силами, жить более полной жизнью, одним словом, существовать. В любом случае это высшая форма познания. Поэтому познание есть одновременно открытие и воссоздание, - так утверждается в негро-африканской эстетике.
Не случайно сторонники и последователи афроцентризма предлагали избавляться от комплекса неполноценности, привитого колонизаторами, критически оценивать европейскую культуру и искать пути ее преодоления за счет экспансии африканской культуры. Мировая культурная практика свидетельствует о существовании двух культур: белых европейцев и африканских негров. Сенгор видит свою задачу в том, чтобы объяснить различия между ними и причины, обусловившие эти различия.
Согласно Сенгору, жизненная сила африканского негра, т.е. его склонность отдаться "другому", вдохновляется разумом. Но разум в данном случае - это не нацеливающий разум белого европейца, а некий объемлющий разум, имеющий больше общего с Логосом, нежели с рацио. Ибо рацио - это компас, рейсшина, секстант, это мера и вес. Логос, в противовес ему, был живым словом, пока Аристотель не огранил его в бриллиант.
Логос как самое типичное для человека выражение нервного и чувственного впечатления, не втискивает объект в формы жестких логических категорий, не прикасается к нему. Слово африканского негра возвращает объектам их первозданную окраску, выявляет их подлинное строение и текстуру, имена и знаки. Оно пронизывает объекты сверкающими лучами, чтобы они снова обрели прозрачность, и проникает в их сюрреальность в ее первобытной влажности.
Разум классической Европы Сенгор считает аналитичным, поскольку он "использует", разум же африканского негра интуитивен, поскольку "соучаствует". Сторонники афроцентризма полагают, что европейская культура постепенно приходит к тем же озарениям, которые питают африканскую культуру. Они отмечают, что новый метод познания вырос из новейших научных открытий - теории относительности, волновой механики, квантовой механики, неэвклидовой геометрии. А также из новых
201
философских теорий - феноменологии, экзистенциализма, тейярдизма. Они явились откликами на потребность культуры выйти за рамки прежних научных теорий.
Современная философия, полагал Сенгор, стремится стать переживанием, живым тождеством познания и познанного, жизни и мышления, жизни и реальности. Человеческая наука противопоставляется объяснению и восприятию. Постичь смысл факта человеческой природы - значит постичь себя в нем и его в себе. Африканский культурфилософ подчеркивает то обстоятельство, что антропологи, изучающие культуру Африки и Меланезии, такие, как фробениус, Гриоль и Линхард, используют слова вроде "объятие", "контакт", "соучастие", "общение" и "тождество". При такой культурологической установке знание перестает быть искусственным продуктом дискурсивного разума, созданным для сокрытия реальности - оно становится открытием посредством эмоции и даже не столько открытием, сколько переоткрытием. При этом знание совпадает с бытием объекта, в его порождающей и первородной реальности, в его нецелостности и неопределенности, словом, в его жизни.
* * *
В наши дни поэтизация расы уже не является главенствующей идеей только афроцентризма. Она находит сегодня отражение в стремлении Японии вернуться в Азию, в "индуизации" Индии, реисламизации Ближнего Востока. По мнению С. Хантингтона, в современном мире усилится столкновение цивилизаций, углубится противостояние рас и религий. Культурный национализм как разновидность утопического сознания основан на историческом мифе. Взаимовлияние же культур - это то, что Тойнби назвал "радиацией культуры", а Н.Я. Данилевский - "почвенным удобрением".
202
