4.5. Педагогические
способности как
духовные

Педагогику обычно представляют как науку и искусство. Педагогика как наука имеет своим предметом метод (технологию) обучения и воспитания. Именно в овладении методом проявляются педагогические способности.

В научной литературе мы встречаем различные классификации педагогических способностей, относимых авторами к свойствам нервной системы, интеллекта, особенностям личности, характеризующим эмпатию, общительность, агрессивность и др. В каждом отдельном случае в основе предлагаемых профессионально важных качеств лежит психологический анализ деятельности различной глубины.

Попытки ответить на вопрос, какими качествами должен обладать воспитатель, мы встречаем уже в диалогах Платона. В отечественной литературе одним из первых профессиографическое описание воспитателей дал Василий Никитич Татищев: приверженные истинному богословию, наученные благонравным правилам, не ханжи, лицемеры и суеверцы, доброго рассуждения, жен и детей имеющие, к науке способные, в своей науке довольно ученые, способные к научению других, не свирепые и не предерзкого нрава к младенцам¹. Теоретически можно предположить, что все профессионально важные качества, определяющие успех деятельности педагога, можно разделить на три категории: физические, умственные и нравственные.

Но когда же педагогика становится искусством? От чего это зависит? На основе нашего подхода к духовным способностям мы

237

утверждаем, что педагогика может достичь вершин творчества, когда способности личности поднимаются до духовных способностей. Какие же факторы лежат в основе этого возвышения? Вера в ученика и любовь к нему.

Что же такое вера? Отвечая на этот вопрос, Иван Александрович Ильин писал, что вера есть отношение к тому, что человек считает за самое главное, самое важное для себя, чем он дорожит и чему служит, что составляет предмет его желаний и стремлений. Кто имеет такой предмет, тот верит в него.

Вера может быть не только в Бога. Учитель может верить в возможности ученика, служить раскрытию этих возможностей, стремиться к созданию условий реализации учеником своих потенций.

Исходя из сказанного, одним из условии веры в ученика является знание о сущностных силах человека, его потенциальных возможностях, множественности путей реализации этих возможностей, предназначении человека. Это научное знание должно с убедительностью показать, что каждый способен, но способен по-своему и в своем. Вера в ученика помогает учителю найти индивидуальный путь развития ученика. С этой точки зрения глубокие знания по психологии и философии являются одним из условий веры в ученика.

Но вера в ученика есть нечто гораздо большее, чем научное знание. Верить - это гораздо больше, чем признать за истину. Есть холодные истины, к которым мы и относимся холодно; мы устанавливаем их и пользуемся ими равнодушно или, самое большее, с некоторым "уважительным интересом". Мы узнаем о них и признаем их, не воспринимая их глубиною нашей души; мы подтверждаем их и соглашаемся "опираться" на них теоретически и практически, отнюдь не отзываясь на них сердцем... Тысячу раз мы пройдем мимо них, или примем их во внимание, или даже воспользуемся ими без того, чтобы могучие и творческие источники нашей души пришли в движение; напротив - там все остается безразличным, молчаливым и неотзывчивым...

Человек верит в то, что он воспринимает и ощущает как самое главное в своей жизни¹. Вера учителя в ученика коренится не в знании

238

ученика, а в себе самом, в своих личностных ценностях, своих чувствах и стремлениях. Верить в ученика - значит сделать его реальным центром своей жизни, своей любви и своего служения.

Вера - это всегда подвижничество во имя того, во что веришь, это отказ и ограничения, в определенной мере боль и страдания. Но это и великая радость служения. Не будем идеализировать ситуацию - лишь немногие учителя поднимаются до истинной веры в ученика. Но именно эти подвижники творят чудеса в реальной практике воспитания ребенка. Не будем упрекать тех, кто не поднялся до подлинной веры, но будем отчетливо представлять резервы педагогики.

Для того чтобы определить, во что человек верит, необходимо установить, каким ценностям он служит, что выбирает и к чему стремится. Для учителя это значит определить, какое место в системе его ценностей занимает конкретный ученик. Учитель сам строит свою веру и приходит к своему видению ученика и учебного процесса. Он может формировать профессиональную деятельность на основе веры в ученика, но может отвести этой вере один уголок души. Он может разочароваться в вере и отходить от нее, изменять вере по "расчету". Но не может быть учителя без веры в ученика.

Таким образом, мы видим, что вера в ученика не основана на знании, но знание способствует формированию веры в ученика. При этом знание должно быть глубоким и достоверным. Парадокс заключается в том, что только истинное знание, знание максимальной достоверности и доказательности, ясности и точности позволяет осознавать границы своей компетентности, объяснительной и созидательной силы. Полузнание, полуобразованность живет "ясными", готовыми схемами, не дает увидеть сложность реального явления. Поэтому так важно, чтобы учитель был по-настоящему образованным человеком. С истинного, глубокого познания начинается строительство веры в ученика, которая постепенно может превратиться в истинную веру, становящуюся целью жизни.

Начиная с научно доказанного факта многогранных способностей учащегося, качественной индивидуальности каждого, с убеждения, что каждый ученик талантлив по-своему, через осознание ограниченности нашего знания об ученике и путях реализации возможностей учащегося, учитель приходит к осознанию ограниченности

239

своих возможностей. И тогда в дополнение к знаниям приходит вера в ученика, сопряженная с неустанным поиском путей к его душе, новых приемов и методов совместного постижения истины, раскрывающая ученику тайны его бытия на каждом этапе его жизненного пути. Именно вера в ученика порождает творчество учителя.

Без веры в ученика нет педагогического творчества, педагогический поиск превращается в поиск себя, реализацию себя, совершенствование себя. Мастерство учителя проявляется в методе (методике), оно является итогом рационального опыта, а не духовного поиска. Вера в ученика направляет педагогический поиск на ученика, в нем учитель ищет тайну педагогического успеха. Учитель как бы растворяется в ученике и поднимается вместе с ним к тайнам бытия.

Абстрактный педагогический метод превращается в способ жизни. Конкретные способности педагога переплавляются в способности ученика, насыщаются чувствами, учитель видит мир глазами и чувствами ученика. Сверяя свои душевные способности с душевными способностями ученика, учитель привносит в педагогический процесс свою духовность, а его душевные способности приобретают характер духовных способностей.

Очень тонкое замечание по этому поводу мы находим у Анри Бергсона. Рассматривая отношения индивида с предметным миром и с социальной средой, он отмечал, что наша психология, к сожалению, не сделала этого различия.

Она устанавливает общие способности восприятия, интерпретации, понимания, не задаваясь вопросом, не являются ли они различными механизмами, вступающими в игру сообразно тому, прилагаются эти способности к личности или к вещам, сообразно тому, погружен ум в социальную среду или нет. Однако основная масса людей уже обозначила это различие и даже отметила его в своем языке: в один рад с пятью чувствами, информирующими нас о вещах, люди поместили чувство здравого смысла, касающееся наших отношений с личностями¹.

Действительно, мы склонны считать, что все способности человека приобретают свое новое лицо, реализуются различными механизмами, когда они направлены на другое лицо, в этом случае

240

способности превращаются в духовные, они преобразуются под влиянием моральных норм, чувств и состояний.

Анализируя механизм насекомого как начальной точки эволюции и человека, Бергсон отмечает, что "в природе насекомого изначально заложены действия, а у человека изначально заложена только функция"¹. Именно общая основа является базой развития психики через механизм формирования операционных механизмов². Сегодня к этому можно добавить и процесс одухотворения способностей.

Структура психики порождена необходимостью сохранения и развития индивидуальной и социальной жизни. Развитие способностей, адресованное социальной жизни, обращает наше внимание на развитие категории духовных способностей.

Вера в ученика как религия должна стать отправной точкой педагогики. В противном случае разум сработает против ученика. Истина в том, - отмечает Бергсон, - что ум посоветует вначале стать эгоистом. Столкнувшись с трудностями в учебном процессе, учитель прежде всего постарается обвинить во всем ученика. В том, что он недостаточно развит, усерден, дисциплинирован; в том, что его не подготовили к школе, не так учили раньше, недостаточно уделяют внимание родители и т.д. Только вера в ученика способна стать на пути эгоизма учителя.

И как на пути эгоизма и разлагающей силы разума в общественной жизни встали обычай и религия, так же и в педагогике в защиту ученика должны подняться педагогическая этика и вера в ученика.

Другим важнейшим качеством, возвышающим педагогические способности до духовных, является любовь к ученику, которая тесно связана с верой в ребенка, в его уникальность и универсальность. Вместе с тем любовь к ученику является и самостоятельным глубочайшим источником одухотворения деятельности педагога.

Эта любовь порождается стремлением воплотить себя в ученике, раскрыть для него путь к истине, к научному знанию. Через ученика учитель постигает себя и самореализуется. Там, где начинается любовь к ученику, кончается безразличие и проявляется вера. Любовь к

241

ученику порождает у педагога чувство душевного богатства, своей значимости, повышает интерес к жизни. И вопреки всем трудностям и разочарованиям в душе учителя живет ощущение счастья. Любовь воспитателя открывает тайны педагогического мастерства.

Любить ребенка - значит раскрыть заложенные в нем потенции, сделать это собственным примером, помощью, советом, словом. Но не принуждая. Давая возможность проявиться личности. Не обижаясь на то, что ребенок отвергает твою любовь, не укоряя в неблагодарности, а продолжая любить и верить, отдавать, не ожидая благодарности. Ведь в этом ожидании благодарности проявляется эгоизм родителя и педагога. Отдавать себя ребенку, прощая самоуверенность незрелости. Не требовать от ребенка, чтобы он был самый-самый: самый умный, самый красивый, самый... Сдерживать свои самолюбивые стремления.

Любить ребенка - это значит принимать его таким, каков он есть. Укрощать свои тщеславные помыслы, связанные с ним. Не путать "хороший" и "удобный".

"Современное воспитание требует, чтобы ребенок был удобен. Шаг за шагом оно ведет к тому, чтобы его нейтрализовать, задавить, уничтожить все, что есть воля и свобода ребенка, закалка его духа, сила его требований и стремлений. И мысли нет о том, что вырастет безвольным и неприспособленным к жизни".

Воспитатель и прежде всего родитель должны видеть ребенка таким, каков он есть, с его достоинствами и недостатками. Однако очень часто родители "не хотят знать того, что знают, признать то, что видят". Это происходит оттого, что так удобней, так можно уйти от фактов, задевающих тщеславие родителей.

Любовь к ребенку требует признания его права на ошибку, на поступок вопреки нашей воле. Поступок вводит ребенка в новый мир, где он все должен решать сам. Надо признать за ребенком право высказывать свои мысли, активно участвовать в наших рассуждениях и выводах о нем.

Любить ребенка - это значит не лишать его радости сегодня, не пренебрегать тем, что его радует, смущает, удивляет, сердит. Вместе с тем вера в ребенка, уважение к нему могут сочетаться с требовательностью, дисциплиной, строгим соблюдением нравственных норм, уважением

242

к авторитетам. Это способствует воспитанию "превосходного человека, который ответит уважением своим воспитателям за то, что те не забавлялись им, а трудным путем вели его к поставленной цели"¹.

Любовь к ребенку всегда сочетается с заботой о его будущем, но эти заботы об успехе и карьере не должны превращаться в холодный расчет, где все вычислено вплоть до "супружества и плодовитости" и где нет места для самого ребенка. Любить ребенка - это значит не ограничивать его в любви к другим, не впадать в ревность.

Следует помнить, что большинство пороков в поведении детей (недисциплинированность, агрессивность, невоспитанность) объясняются не тем, что ребенок плох, а тем, что ребенку плохо, что он страдает. Любовь взрослого должна быть направлена прежде всего на то, чтобы избавить ребенка от страдания. Яркий пример самоотверженной любви к детям мы находим в жизни Януша Корчака.

Любовь к ребенку характеризуется открытостью педагога, влечением к ученику и силой борьбы за него. Любовь есть способность к единению с учеником и отождествление себя с ним. Любовь открывает новое измерение ученика - его индивидуальность и самоценность.

Вера в ученика и любовь к ученику порождает стремление "жить в ученике", что, в свою очередь, формирует педагогическую духовность учителя. Эта духовность наделяет человека откровением. Педагогу открываются такие уголки души ребенка, которые в обычном состоянии для него остаются недосягаемыми. Он яснее понимает мотивацию поступков ученика, его трудности в учении, сложности отношений с товарищами. Для учителя раскрывается целостная жизнь ребенка, а не отдельные школьные успехи или неудачи, для него становится доступным внутренний мир ученика. Педагогическая духовность учителя, в основе которой лежит любовь и вера в ученика, преобразует его душевные способности в духовно-душевные, определяя и новое видение учения и новое мышление. Новое в том смысле, что он видит в ученике ранее скрытые качества, с иных позиций оценивает его поступки. И именно в этом откровении он возвышается в своей деятельности до высот педагогического искусства.

243

---